Декан философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова рассказал на радио «Голос России» почему не страшен экономический кризис. Фото с сайта: rus.ruvr.ru

Почему экономический кризис не так страшен, как о нем говорят, почему идея настоящей демократии реализовалась только в США и как России удалось пережить все, что выпало на ее долю, в передаче на радио «Голос России», рассказал декан философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова Владимир Миронов. Ведущий – Игорь Панарин.

Панарин: Здравствуйте, уважаемые радиослушатели! У нас в гостях легендарный человек с точки зрения длительного существования и активной деятельности в Московском государственном университете, ведущем вузе страны. Владимир Васильевич Миронов уже более 10 лет возглавляет самый старейший факультет МГУ – философский. Он доктор наук, профессор, член-корреспондент Российской академии наук и философ с большой буквы. Мы обсудим тему «Философия и мир, и Россия в этом мире». Здравствуйте, Владимир Васильевич!

Миронов: Добрый день! Вы очень лестно сказали.

Панарин: Тем не менее вы действительно были проректором Московского государственного университета и всю свою сознательную творческую и научную жизнь связали с этим ведущим вузом. Первый вопрос: нужна ли нам вообще философия? Вы как-то сказали, что вся философия – это метафизика. Это шутка или это действительно так?

Миронов: Во многом философия – это метафизика. Конечно, сейчас это меняется. У меня было другое. Мы тоже как-то беседовали о том, что философия является бесполезной наукой.

Панарин: Все-таки небесполезная?

Миронов: Я бы сказал, что свойство бесполезности очень нужно человеку.

Панарин: Это как?

Миронов: Например, искусство бесполезно. Ты смотришь на картину, и если ты ее не продаешь, она не приносит никакой пользы, но ты получаешь удовольствие.

Панарин: То есть удовольствие – это уже не материальная составляющая, а скорее духовная.

Миронов: Пока человек мыслит, он испытывает удовольствие от самого мышления. Отсюда и метафизика как исследование предельных вопросов, будь то общество, природа, политика. Человек всегда склонен задавать предельные вопросы. А предельные вопросы не могут быть опредмечены, поэтому конкретная наука ими заниматься не может.

Панарин: Вы однажды сказали, что философия небесполезная наука, но одновременно она дает человеку некие пределы развития. Человек движется, как сказал Карл Ясперс, и стоя над пропастью. Наступило ли в XXI веке то осевое время, за которым или полная гибель человечества, или новый рывок к каким-то более неизведанным высотам?

Миронов: Когда Карл Ясперс говорил об осевом времени, он как раз имел в виду, что возникает новый человек, скажем, наряду с человеком…

Панарин: Он уже возник, с вашей точки зрения? На основании чего?

Миронов: Для Ясперса?

Панарин: Да.

Миронов: У него как раз такая логика: как только появился размышляющий, думающий человек, возник человек философствующий, осознающий. Именно человек может понять… Животное же не понимает, что оно умрет.

Панарин: Не понимает?

Миронов: Конечно, нет. Оно живет условно, для чего бы ни было, но оно этого не осознает, оно просто стареет, погибает. А человек (в этом-то и трагедия, и Ясперс об этом пишет) достаточно рано понимает ограниченность своего жизненного пути.

Панарин: То есть это определенная трагедия. Какой выход Ясперс, а потом и вы видите из такого сложного философского состояния человека?

Миронов: У одного из наших поэтов, Михаила Юрьевича Лермонтова, есть блестящие строки: «Конец! Как звучно это слово! Как много – мало мыслей в нем. Последний стон – и все готово». А дальше идет целая концепция – а что же начинается потом? Я думаю, что это осознание своей конечности заставляет человека выстраивать стратегию.

Панарин: Личную?

Миронов: И личную, и общественную. Представьте, что мы с вами были бы бессмертны. Мы бы вели себя совершенно по-другому. Мы бы не ощущали никаких опасностей, не боялись болезней. Мы бы знали, что бессмертны. А само понятие нашей смертности заставляет нас выстраивать такую стратегию поведения, чтобы прожить, например, достойно.

Панарин: Получается, что когда мы осознаем, что мы не Зевс, который живет на Олимпе и которому все позволено, то начинается поиск стратегии?

Миронов: Конечно.

Панарин: То есть вы хотите сказать, что это достаточно позитивный аспект с точки зрения философии?

Миронов: Безусловно. Я считаю, что если мы говорим о смерти, это не значит, что мы к ней стремимся. Мы просто совершенно точно понимаем, что наша жизнь ограничена. А значит, мы должны в тот период, который нам отведен природой или Богом – кто уж как считает, успеть сделать то, что мы намечаем.

Панарин: Мы намечаем, а тут раз – и мировой экономический кризис. И что делать человеку? Как выстроить стратегию?

Миронов: Я не знаю, почему все боятся кризиса. Кризис – это естественное состояние любого развития…